ШУТ
Тень Лира.
ЛИР
Я действительно хочу знать, кто я. Потому что мое королевское достоинство и некоторые другие признаки наводят меня на ложную мысль, будто у меня есть дочери.
ШУТ
Которые хотят сделать из тебя послушного отца.
ЛИР
Как ваше имя, госпожа моя?
ГОНЕРИЛЬЯ
В вопросе вашем столько же притворства,
Как в прочих ваших выходках. Прошу
Понять меня как следует. Вы стары,
Почтенны. Вы должны быть образцом.
Тут с вами сотня рыцарей и сквайров,
Бедовый и отчаянный народ,
Благодаря которым этот замок
Похож на балаган или кабак.
Распорядитесь прекратить бесчинства,
Как должен стыд самим вам подсказать.
Вас просит та, кому не подобает
Просить и было б легче приказать.
Извольте распустить часть вашей свиты.
Оставьте малое число людей,
Которые не будут забываться
И буйствовать.
ЛИР
Провал возьми вас всех!
Седлать коней! Собрать в дорогу свиту!
Бездушный выродок! Я впредь тебе
Не буду докучать своей особой!
Еще есть дочь у нас!
ГОНЕРИЛЬЯ
Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд
Кричит на старших, как на подчиненных.
Входит ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ.
ЛИР
Плох тот, кто поздно кается.
(Герцогу Алъбанскому.)
Вы, сэр,
С ней тоже заодно? – Коней седлайте! —
Неблагодарность с сердцем из кремня,
Когда вселишься ты в дитя родное,
Морских чудовищ ты тогда страшней!
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Сэр, не волнуйтесь.
ЛИР
(Гонерилъе)
Ненасытный коршун,
Ты лжешь! Телохранители мои —
Испытанный народ высоких качеств.
Они прекрасно знают, в чем их долг,
И сами дорожат своею честью.
Корделии оплошность! Отчего
Я так преувеличил этот промах,
Что вырвал из души своей любовь
И грудь взамен наполнил ядом желчи?
Как был я слеп! О Лир, теперь стучись
В ту дверь, откуда выпустил ты разум
И глупость залучил.
(Бьет себя по голове.)
В путь, господа!
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю
И не повинен.
ЛИР
Верю вам, милорд. —
Услышь меня, услышь меня, природа,
И если создавала эту тварь
Для чадородья, отмени решенье!
Срази ее бесплодьем! Иссуши
В ней навсегда способность к материнству!
Пускай ее испорченная плоть
Не принесет на радость ей ребенка.
А если ей судьба иметь дитя,
Пусть будет этот плод ей вечной мукой,
Избороздит морщинами ей лоб
И щеки в юности разъест слезами.
В ничто и в безнадежность обрати
Все, что на детище она потратит, —
Ее тревоги, страхи и труды,
Чтобы она могла понять, насколько
Больней, чем быть укушенным змеей,
Иметь неблагодарного ребенка!
Прочь, прочь отсюда!
(Уходит.)
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Ради всех богов,
На что он в гневе?
ГОНЕРИЛЬЯ
Толковать не стоит.
Впадает в детство. Пусть себе шумит.
ЛИР возвращается.
ЛИР
Куда девалась половина свиты?
Их было сто, а стало пятьдесят.
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
На что вы сердитесь?
ЛИР
Сейчас отвечу.
(Гонерилъе.)
О жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл
Из-за тебя о том, что я мужчина,
Что эти слезы вызваны тобой,
Нисколько их не стоящей. – Исчахни
И сгинь от порчи! Пропади от язв
Отцовского проклятья!.. О, не плачьте
Вы, старческие глупые глаза,
А то я вырву вас и брошу наземь
Вослед слезам, текущим в три ручья.
Вот до чего дошло! Ну, будь что будет.
Еще другая дочь есть у меня.
Она добра. Я на нее надеюсь.
Я расскажу ей про тебя. Она
Ногтями исцарапает, волчица,
Лицо тебе! Не думай, я верну
Себе всю мощь, которой я лишился,
Как ты вообразила. Я верну!
Уходят ЛИР, КЕНТ и свита.
ГОНЕРИЛЬЯ
Ты это слышал?
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Слышал, Гонерилья.
Но быть пристрастным из любви к тебе...
ГОНЕРИЛЬЯ
Довольно! Позовите мне Освальда. —
А ты, скорее плут, чем шут, – живей
Ступай за господином.
ШУТ
Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди, захвати шута с собою!
С лисой из капкана
И дочкой поганой
Кончай, не смущаясь.
Да, жаль, не достану
Петли и аркана
И сам убираюсь.
(Уходит.)
ГОНЕРИЛЬЯ
Придумал ловко, нечего сказать:
Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых
Фантазии любые старика
В любое время поддержать оружьем!
А нам все эти буйства, шум и гам
Всегда терпеть с опасностью для жизни?
Но где Освальд?